САРВАРОВ НАИЛЬ САРВАРОВИЧ

Родился 10 ноября 1946 г. в Набережных Челнах. В 1968 г. окончил Пермское хореографическое училище, в 1990 г. ГИТИС им. А. В. Луначарского, отделение педагогов-хореографов. В 1969—1990 гг. — солист балета Татарского театра оперы и балета им. М. Джалиля, в 1990—1991 гг. — педагог-репетитор Башкирского государственного театра оперы и балета и одновременно Уфимского хореографического училища. В 1991—1993 гг.— педагог-репетитор Челябинского театра оперы и балета им. М. Глинки. В 1993—1994 гг.— педагог-репетитор Горьковского (Н.-Новгород) театра оперы и балета им. Рудольфа Нуреева и одновременно Государственного ансамбля танца Башкортостана им. Ф. А. Гаскарова. В 2000—2003 гг.— педагог старших классов Египетской государственной академии балета (Каир).

С 2003 г.— педагог Государственного ансамбля танца Башкортостана им. Ф.А. Гаскарова, одновременно педагог Уфимского хореографического училища им. Рудольфа Нуреева и одновременно с 2005 г. работает в должности профессора на кафедре хореографии Уфимского педагогического университета им. М. Акмуллы.

Народный артист ТАССР (1986).

Еще студентом Пермского хореографического училища Наиль Сарваров зарекомендовал себя способным танцовщиком характерного плана. Но первые два года работы в Татарском государственном театре оперы и балета им. М. Джалиля Сарваров, как это часто бывает, танцевал в кордебалете. Потом ему стали поручать и сольные партии. Испанский танец в балете Чайковского «Лебединое озеро» и роль Солиста из одноактного балета М. Равеля «Болеро» — партии, близкие и по характеру и по пластическим задачам. Внешне скупыми, но четкими жестами обрисовывает Сарваров темпераментный, страстный характер высокомерного испанца.

Первые успехи на профессиональной сцене привели Наиля к этапной в его творчестве работе — роли Былтыра из национального балета Ф. Яруллина «Шурале». Спектакль этот красочен, насыщен народным юмором, лирикой и фантазией. Сарваров представлял себе «Шурале» как поэтическую сказку и поэтому в его герое больше теплоты, нежности, нежели физической силы, свободная пластика, широта исполнительского стиля — все это наделяло героя Сарварова чертами независимости.

Настоящим экзаменом на профессиональную зрелость стала для Наиля работа в балете Ж. Бизе — Р. Щедрина «Кармен-сюита», где он исполнял роль Тореадора. Спектакль этот был поставлен в Казани еще в 1974 году известным мастером хореографии Александром Плисецким. Сарваров репетировал тогда первым составом и танцевал премьеру. На всю жизнь запомнил Наиль эти репетиции: Плисецкий умел образно подать каждую роль, показать движение, добиваясь ритмичности, музыкальности и точности от исполнителя.

В ослепительном белом одеянии Тореодора, под бравурные звуки марша появлялся Сарваров на сцене. В острых пластических ритмах, пренебрежительно-горделивой осанке вырисовывался характер баловня судьбы и публики. Перед нами человек, привыкший побеждать и на корриде, и в жизни. Но вот характер красок, которыми пользуется танцовщик, меняется: резкая угловатость постепенно переходит в мягкую кошачью поступь, будто Тореодор настороженно прислушивается к чему-то.

Другой образ очень похожий — Тореодор, но уже из балета Л. Минкуса «Дон-Кихот». Конечно, здесь разница большая. Прежде всего, это касается хореографического языка — он отличается танцевальным словарным запасом, особенностями танцевального произношения, как, скажем, отличается разговорный русский язык 18 века от современного. Тореодор-Сарваров в «Дон-Кихоте» — баловень судьбы, любимец этой судьбы и еще женской части населения города, где происходит действие. В ослепительно белоснежном костюме, украшенном ярко-красным шнуром, с красно-белым плащом в руках появляется он в стремительном танце в кругу друзей-тореодоров на площади города. Его танец завораживает публику. Это язык блестящего оратора, говорящего внятно, громко, самоутверждающе, говорящего командным тоном. Это танец мужчины, не знающего поражений на корриде и в жизни. И так весь спектакль.

Были также две роли в творческой биографии балетного актера — обе гротесковые — Баба Яга из детского балета Хабибуллина «Заколдованный мальчик» и колдунья Медж из балета Левеншеля «Сильфида». В этих ролях Сарваров показал себя мастером мелкого пластического штришка: каждый штрих — точное попадание в образ, точный нюанс поведения героя на сцене.

Наиль Сарваров зарекомендовал себя актером-мастером. Последняя его роль на татарской балетной сцене — Герствуд из балета «Сестра Керри» на музыку Р. Паулса, где он постепенно, под ударами судьбы, превращается в нищего. Это превращение было лишь внешним, внутренне его Герствуд всегда оставался арис­тократом.

Сарваров был замечательным артистом характерного плана и не менее замечательным танцовщиком. Хорошо владел всем сложнейшим арсеналом классического танца: большими прыжками, техникой воздушного и партерного вращений, кабриолями, заносками и прочими танцевальными премудростями. В его репертуарной афише было более трех десятков ролей. И ни в одной из них невозможно было увидеть равнодушного танца, а значит и равнодушного танцовщика. Эмоциональная взволнованность, многокрасочная палитра решений образов и чувство ответственности за каждую из ролей — все это присуще танцовщику Наилю Сарварову.

В. Горшков