АБУЛЬХАНОВ РИФАТ НАЗИМОВИЧ

Родился 6 июля 1956 г. в Казани.

В 1975 г. окончил Московское академическое хореографическое училище, в 1988 г.— заочно исторический факультет Казанского государственного университета им. В. И. Ульянова (Ленина). В 1975—1998 гг.— солист балета Татарского театра оперы и балета. С 2003 г. преподает в Казанском государственном университете культуры и искусств на факультете хореографического искусства, с 2005 г. — в должности доцента.

Народный артист РТ (1990).

Появившись в балетном зале нашего театра в сентябре 1975 года, Рифат после тренажного урока показался артистам балетной труппы хорошо подготовленным специалистом именно классического плана. Это не случайно: педагогами по Московскому хореографическому училищу у него были известные в прошлом танцовщики Леонид Жданов и Марис Лиепа. А при усердном труде, без которого добиться успеха в балете невозможно, Абульханов в целом выучился танцевать технично, методически грамотно и выразительно. Тем не менее он начал с кордебалета. Отдать дань массовкам, выучить текущий репертуар, «растанцеваться» — раньше было неписаным правилом для любого начинающего танцовщика. И только спустя два года Рифат вышел в па-де-труа балета П. И. Чайковского «Лебединое озеро». После премьеры сольные партии посыпались одна за другой: Принц в «Золушке», Поэт в «Шопениане», Меркуцио из «Ромео и Джульетты», Зигфрид в «Лебедином озере», Макбет из одноименного балета Кирилла Молчанова, Вакх в «Вальпургиевой ночи».…

Роли в балетах классического наследия — важная составная часть творческого багажа Абульханова. Именно в этих спектаклях он учился танцевать, познавать себя, сцену, зрительный зал. Не все и не сразу здесь получалось гладко. Помнится в 1978 году и его первая крупная роль — Принц в «Золушке» С. Прокофьева. Сложная по хореографической технике и дуэту, эта партия не всегда давалась, но стала этапом, ступенью на пути освоения вершин танцевального искусства. Позже Абульханов, например, в «Щелкунчике», исполняя заглавную роль Принца, или в «Сильфиде» Джеймса — уже достаточно зрелый танцовщик ведущего положения.

Рифат внешне сценичен: высокий рост, правильные и удлиненные пропорции тела — хорошие предпосылки к решению образов романтических героев. А тонкий музыкальный слух и отменная физическая сила, выносливость (что в работе танцовщика имеет существенное значение) дополняют образ танца, создают впечатление легкости, воздушности дуэта — например, в «Лебедином озере» — бесконечной гармонией линий, средствами пластической живописи здесь поется великая песнь любви.

Абульханов не обладает выдающимся прыжком, но за счет такой индивидуальности исполнения, как широта и мужественность танца, он во многом выигрывает как танцовщик и актер. Поэтому бесстильным или бесхарактерным его танец назвать нельзя. И эта особенность Абульханова-танцовщика присутствует во всех балетах, в том числе и классических.

Рифату Абульханову присущи творческий поиск в работе, настойчивость в достижении цели. Его сценическая биография насыщена ролями самого разнообразного характера и большого технического диапазона. Например, была в репертуаре Рифата одна роль, которая, оставаясь в рамках классического исполнительства, обогащена артистом оригинальными хореографическими и игровыми особенностями. Эта партия Меркуцио из балета С. Прокофьева «Ромео и Джульетта». Так, в сцене на балу у Капулетти в лучших традициях итальянской комедии масок Абульханов представлял зрителям легкий, звонкий танец-шутку, танец-забаву, где в непринужденном изломе линий передавалась веселая игра. А в финале второго действия, когда предательский удар Тибальда смертельно ранит героя, танец Рифата становится пластическим шепотом отчаяния, боли и удивления. Одним словом, герой Абульханова представляется таким, какими могли быть только люди Возрождения, — он легок, остроумен, жизнерадостен, талантлив, открыт.…

Или другая роль — Друэ из балета на музыку Раймонда Паулса «Сестра Керри». Роль Абульханова построена здесь на внешней красивости. Даже переживания героя кажутся какими-то ненастоящими, игрушечными, кукольными. Он словно постоянно смотрится в зеркало, как бы сверяя: хорош ли в радости, хорош ли в гневе?

В 1986 году Рифат Абульханов, наконец, станцевал хореографическую партию, о которой давно мечтал — роль Былтыра из знаменитого балета Ф. Яруллина «Шурале». Танец Абульханова-Былтыра был энергичен, увлекал эмоционально, покорял яркостью и свежестью красок. Сценическая игра, текст, лексика танца были пронизаны национальной характерностью, национальным чувством, а это далеко не второстепенный штрих на пути к успеху. Потому что можно обладать необыкновенной техникой танца, хореографической дикцией, но, исполняя национальные па, все же не быть истинно национальным танцовщиком. Сформулировать же, объяснить в двух словах, что такое национальное чувство, непросто. Думается, оно где-то близко материнскому или сыновнему чувству. Именно это национальное начало и было главной примечательностью Абульханова-танцовщика.

Роль Былтыра исполняли в нашем театре многие танцовщики, в том числе и выдающийся Ревдар Садыков, однако у Рифата была своя хореографическая интонация, несколько отличавшаяся от других — ярко выраженная мужественность танца, акцент в героическое начало образного решения роли.

Это наблюдалось в особой широте танца, его размахе, без небрежности; он «выговаривал» хореографический текст как бы рубленым слогом, то с утверждением в конце танцевального слога, то с восклицанием. Вот это героическое начало присутствовало и в некоторых других его сценических образах — Кумана — из «Половецких плясок» оперы А. Бородина «Князь Игорь» и особенно Вакха — балетных сцен «Вальпургиевой ночи» оперы Ш. Гуно «Фауст». 

С 2003 года Рифат преподает классический, а позже начал вести историко-бытовой танец для студентов-хореографов Казанского государственного университета культуры и искусств. 

В. Горшков